Дорога надежды - Страница 67

Она отметила, что он разговаривал с этими несчастными неграми, прибывшими с другого конца света, движимый желанием обеспечить им, людям с исковерканной судьбой, сносную жизнь.

И она не сводила бы с него глаз…

Глава 16

— А правда, что Куасси-Ба женится на высокой негритянке Пель? — как-то жарким днем спросила Северина, когда в теин под тентом они лакомились фруктовым мороженым, сотворенным чудесным кулинарным искусством г-на Тиссо.

Анжелика замерла, держа перед собой чайную ложечку с мороженым, затем, поразмыслив, воскликнула:

— Уж не с этой ли целью они купили ее на рынке в Ньюпорте?

— Похоже, что так! А вы как думаете?

Анжелика положила ложечку на блюдце из того тонкого китайского фарфора, который можно было купить лишь в Новой Англии.

— Жоффрей никогда ничего мне не рассказывает! Ничего не объясняет! Он считает, что после болезни я ужасно поглупела и опустилась и уже не в состоянии вникать во все детали его коммерческих и прочих сделок!

Юная Берн едва не зааплодировала, рассмеявшись так, словно в ее жизни никогда не случалось ничего забавнее этой вспышки раздражения.

— Во-первых, когда он их купил, вы еще не были больны. А только беременны, да и то почти незаметно, и мы еще даже не приплыли в Нью-Йорк! К тому же вы часто говорили, что комбинации господина де Пейрака так сложны, отдают таким макиавеллизмом и так хитроумно переплетены, что сам паук в них не разберется, и вы не слишком-то стремитесь во все это вникать… Да и вы сами, дорогая госпожа Анжелика, так ли уж охотно посвящаете в свои планы близких вам людей? Между прочим, я слышала, как господин де Пейрак выражал в ваш адрес сходные сожаления — Сдаюсь, — смягчилась Анжелика. — Ты — сама мудрость, малышка Северина.

Если меня удивляют его поступки, самое разумное — это попытаться уяснить себе их причину или, на худой конец, спросить о ней при случае.

В самом деле, тогда она была неприятно удивлена, если не шокирована, глядя издали на то, как Жоффрей в сопровождении Куасси-Ба, двух вооруженных испанцев из охраны, капитана голландского работоргового судна и двух должностных лиц Провидено медленно прогуливался среди расположившегося на набережной и поделенного на партии черного «товара».

Сидя в компании графа д'Юрвиля и нескольких тамошних друзей, она ждала, когда их обслужат на террасе уютного ресторанчика, вывеску которого украшал великолепный, доставленный с Антильских островов свежий ананас, чей тонкий пьянящий аромат вызывал в воображении белоснежные пляжи и лучезарное небо, кокосовые пальмы на ветру и бабочек, драгоценными камнями рассыпанных по красным цветам гибискуса.

Не без горечи следила она за действиями Жоффрея, который останавливался, разглядывал, поднимал одного-двух рабов, задавал им вопросы. Наблюдая за ним, она чувствовала, как по ее спине пробегает дрожь, настолько все происходящее напоминало ей невольничьи рынки Крита и Алжира. Побывав пленницей Средиземноморья, она понимала, что следовало родиться англичанином, жителем северных англосаксонских островов, не имеющим ни малейшего представления о работорговле, чтобы воображать, будто африканский негр способен выполнять тяжелую ручную работу.

В Средиземноморье на галеры набирали турок, черкесов или жителей юга России, а также всевозможных христиан. Но все знали, что даже самый крепкий чернокожий не вынесет и двух недель каторги. Именно поэтому на рынках Леванта спросом пользовались лишь женщины негритянки для гаремов и дети будущие евнухи или объекты услад пашей и князей.

Между тем она вынуждена была признать, что поток черной рабочей силы, устремлявшийся на протяжении последних пятидесяти лет к островам Карибского бассейна для замены рабов-индейцев, умиравших на плантациях сахарного тростника и других сельскохозяйственных работах, непрерывно расширялся и результаты этого процесса она имела возможность наблюдать в Ла-Рошели.

Но здесь, в порту крошечной английской колонии Северной Америки, в Ньюпорте, основанном на берегу большого острова Акиднек, названного в 1523 году его первооткрывателем Веррацано Родосом в честь рыцарского ордена Святого Иоанна Иерусалимского, члены которого, потерпев в том же году поражение от турок в Эгейском море, вынуждены были покинуть свои владения на острове Родос и обосноваться на Мальте, словом, находясь на острове, пробкой закрывающем доступ в широкий залив, усыпанный островами и полуостровами Наррагансета, в глубине которого раскинулся Провиденс, Анжелика была немало удивлена, обнаружив в этом райском уголке, где, как ее уверяли, Роджер Вильямс ввел в обиход ставшую законом привычку к свободомыслию и независимости, весьма бойкий и процветающий невольничий рынок.

Впрочем, тут не было никакого противоречия.

Духовный гений проявился в провозглашении свободы мысли.

Его коммерческий гений обнаружил себя в понимании того, что на полпути от скудного Севера к плодородному Югу, где любой клочок земли мгновенно превращался в табачную плантацию, требовавшую обработки, самым прибыльным делом является обеспечение этих плантаций рабочей силой.

Жители Массачусетса умирали от зависти, что не им первым пришла в голову эта гениальная мысль. Но ведь Род-Айленд занимал и более выгодное географическое положение, позволявшее ему успешно осуществлять работорговлю. Построив на собственных верфях корабли, он посылал их за рабами в Африку или на острова Вест-Индии, затем, уже обученных сельскохозяйственным работам в Виргинии, переправлял африканцев на острова Карибского бассейна в обмен на патоку, сахар, табак и ром. Корабли перевозили эти товары в Массачусетс и на Новую Землю, где загружались французскими винами и парижскими безделушками, чтобы доставить их на острова, а также бочками соленой трески, которым предстояло достичь берегов Португалии, прежде чем корабли вновь отправятся в Африку По своему значению Ныопорт уже обгонял Бостон, оставляя далеко позади Нью-Йорк.